madluc Валгалла Бравые солдаты Вермахта подступали стройными рядами к Киеву. Партизанское движение, не щадившее ни своих, ни чужих, то и дело ставило палки в колёса Третьего Рейха. Был отдан приказ, и мы обязаны его выполнять. …я стою на коленях. Дуло пистолета впивается мне в висок. Я чувствую панический страх. Солдат медленно опускает курок. Руки дрожат, он щурится, оттого что едкий пот заливает глаза. Новичок, наверное, думаю я. Его волнение сквозь затхлый воздух обшарпанного подвала передалось и мне. Ещё бы, такая ответственность. Страх циркулирует по его венам. Он делает выдох. Щелчок… О да, я помню тот день. Наш отряд, посланный на «разведку» уже третьи сутки пробирался сквозь глухую чащу. Припасы данные нам скупой рукой командира подходили к концу. Вода же закончилась на второй день и нам приходилось пить из зловонных луж. Стояла тридцатиградусная июльская жара, поэтому побороть отвращение было не так уж и сложно. Нашему командиру доложили, что где-то в этих лесах расположен лагерь партизан. Поэтому он не долго думая, решил отправить пятерых «молокососов» разузнать его приблизительное расположение. Он не рисковал потерей больших ресурсов, зная лихой нрав местных аборигенов. Командовать нами он поручил одному из лейтенантов – Генриху Денкеру, которому не исполнилось тогда и тридцати. - Стоять, – чуть слышно произнёс лейтенант, углядев небольшую хибару в метрах пятидесяти от нас, - ложис… - самодельная пуля с резким свистом прервала его последние в этой жизни слово. Небольшая её часть рикошетом попала мне в шею, и я ничком упал на землю. - Бежим! – заорал один из нашего отряда и остальные трое тут же ломанулись назад. Я очнулся в каком-то убогом домишке, лёжа на груде старых ватников. В воздухе ощущался запах пряных трав. Растянутая бычья кишка заменяла в этом доме окна, поэтому даже днём там было сумрачно. Первое о чём я подумал было: «Где мой чёртов автомат!» За время прохождения курса молодого бойца ударами под дых нас научили беречь эти «железные сокровища нации», как называл их Гитлер. Я встал и машинльно потёр шею. Следов от осколка не было. Около двери я увидел свой автомат. Ребята из нашего отряда даже давали им имена. Проверив патронник, я с удивлением обнаружил, что все патроны на месте. Мне стало не по себе. Кому понадобилось меня здесь держать? Перезарядив автомат, я вышел на улицу. Во дворе находился старый колодец. Около него стояла маленькая девочка. Она была одета в потрёпанное платье, доставшееся ей, видимо от старшей сестры. Длинные русые волосы спадали с плеч. В кустах позади неё что-то прошуршало. Я судорожно начал прицеливаться. Из зелёной гущи показался волк. Мой палец плавно опускался на курок когда сзади меня оглушили прикладом. Выстрел. Последнее что я увидел, было падавшее окровавленное тело девочки. …я стою на коленях. Дуло пистолета впивается мне в висок. Щелчок… Здравствуй, Аннет. Я знаю, что долго не писал. Почта здесь работает неважно. Я хочу сказать, что люблю тебя. Прости меня. Прошло слишком мало времени с тех пор, как я умер. Я видел Бога, Аннет. Он часто разговаривает со мной. Говорит, что во всём произошедшем нет виновных. Каждый исполнил свой долг. И никто не был в силах изменить что-либо. И сейчас круг, наконец-то замкнулся. Наш бог стар. В его глазах нет блеска, что был раньше. Его клыки затупились, теперь он не в силах терзать гнилую падаль. Больше он не может воевать.